Продолжение интервью:
Супруги пережили сюрреалистический опыт
Барбара подтвердила, что этот процесс явился для нее самым эмоциональным переживанием за все прожитые годы — а может быть, и за всю жизнь.
— Все это стало таким сюрреалистическим опытом! Когда беременеешь естественным путем, это вроде как просто случается, но при ЭКО удается самой наблюдать, как растут твои фолликулы, и ты их измеряешь, видишь, как делятся клетки. Ты буквально наблюдаешь сотворение жизни.
— Мы прошли два цикла ЭКО, — продолжает она, — и первый был совершенно сокрушительным для меня, потому что мы потеряли все фолликулы, — это было все равно что лишиться детей, и я словно оплакивала чью-то смерть. Надо помнить, что несколько недель тебя колют гормонами, поэтому ты нестабильна донельзя, а потом вдруг осознаешь, что все твои фолликулы погибли и весь этот безумный процесс провалился, — и эта мысль надрывает душу. Я рыдала день за днем, и ничто не могло меня утешить. Аллану было очень тяжело, потому что он никогда не видел меня в таком состоянии и просто ничего не мог сделать, чтобы улучшить ситуацию. Это очень тяжело далось нам обоим.
Барбара отметила, что во второй раз она была чуть более сдержана:
— Я знала, во что ввязываюсь, когда это происходило во второй раз. Я так беспокоилась, что второй цикл тоже окажется провальным, но каким-то образом все же чувствовала, что все получится. Когда выяснилось, что я беременна, я испытала невероятное облегчение и радость. Но нужно было преодолеть еще множество препятствий, потому что я стала еще старше и был велик шанс, что я потеряю беременность. Но этого не случилось, и все наши ежедневные уколы, эмоции и боль того стоили.
— У меня такое ощущение, — говорила она, — что мне на роду было написано пройти через все это, чтобы я смогла понять других женщин, оказавшихся в том же положении. Не пережив это на собственном опыте, я бы и понятия не имела, насколько это сильное переживание. И все сложилось поистине замечательно, потому что дочь Аллана, Жасмин, которой 23 года, будет рожать своего первенца всего через восемь недель после меня (она забеременела естественным путем), и будет так здорово практически одновременно приветствовать в этом мире и нашего первого общего ребенка, и нашего первого внука.
У истории Барбары и Аллана будет наилучшая из возможных концовок. Супруги не только родят первого совместного ребенка примерно в то время, когда вы читаете эту статью: одна из других яйцеклеток второго цикла была успешно оплодотворена и ныне находится в замороженном виде в больнице Намбур Селангор в ожидании имплантации, которую супруги планируют примерно через год.
— Это маленькая девочка, дизиготный близнец сына, который вот-вот родится. Когда пришлось решать, что делать с этой оплодотворенной яйцеклеткой, мы просто не смогли не оставить ее себе, — сказал Аллан.
Личный взгляд Барб
Брэндон родился, когда мне было почти 43 года. Несмотря на то что моя беременность и его рождение были путем трудным и переполненным негативной статистикой, я приняла решение не принимать во внимание все те предостережения, которыми донимали меня многие врачи, родственники и знакомые. Я приняла решение позитивно относиться к желанному для меня результату, забеременеть и родить без обезболивания. Я никогда не думала, что не смогу это сделать, и визуализировала только то, чего хотела.
Большинство наших друзей не могли поверить, что я откажусь от своей жизни, полной славы, волнующих событий и путешествий по миру, чтобы вернуться к смене подгузников и кормлению грудью. Но я была уверена, что школьные праздники и приготовление обедов для детей — именно то, чем я хочу сейчас заниматься. Я не могла вообразить, что это не станет реальностью. После того как я взяла на руки Брэндона, мечта стала явью — точь-в-точь так, как я себе это представляла. Из 57 яйцеклеток, которые я произвела за два цикла ЭКО, родился мой малыш, которого я теперь держала на руках. Это было незабываемое чувство.
Через два восхитительных и блаженных года после рождения Брэндона я сказала Аллану, что очень хочу родить еще и дочку. Моя дочь была генетически совершенна и находилась в криокамере, и я не могла перестать о ней думать, потому что всегда хотела девочку. Поначалу Аллан нервничал, потому что у нас теперь было пятеро детей на двоих и шансы на успех нового зачатия были даже ниже, чем в прошлый раз. Мне было 46 лет; врачи говорили, что я могу подвергнуть риску здоровье малышки и свою собственную жизнь. Но я бесспорно, определенно, абсолютно точно и несомненно хотела дочь. Я не верила, что не смогу снова сделать это, несмотря на малые шансы.
После того как я вечер за вечером лежала в кровати, воображая, как это может произойти, мне вскоре стало ясно, что я могу снова это сделать. Мое тело говорило: «Да, ты можешь». Врачи упорствовали в своем мнении, говоря, что это опасный путь, отягощенный еще большими рисками, чем в прошлый раз, даже если процесс размораживания эмбриона пройдет успешно. Друзья и родственники были в ужасе и пытались «вложить мне в голову толику здравого смысла». Я опять приняла конкретное решение, что могу сделать это снова, — и сделаю, несмотря на статистику и мизерные шансы. Если хотя бы крохотный процент женщин мог добиться в этой задаче успеха, я буду одной из них. Я также решила общаться только с теми людьми, которые верили, что это возможно, и стали бы поддерживать меня.
Эмбрион моей маленькой дочки — я назвала ее Беллой — был успешно разморожен и имплантирован в мое тело. Я безостановочно разговаривала с ней, рассказывала, что она должна делать, — прикрепиться к моей матке, быть позитивной — и обещала, что вскоре мы с ней познакомимся. Я визуализировала каждую клетку в своем теле и давала всем им четкие инструкции. К всеобщему изумлению, Белла прикрепилась к матке, и я прошла критически важные тесты начала беременности для женщин «в возрасте». Через девять месяцев Белла стала сестрой-близнецом Брэндона — родившись через три года после него. Я снова выбрала роды без обезболивания — неплохо для «гериатрической» пациентки!
